актер. Моноспектакль был поставлен по пьесе Михаила Волохова “Вышка Чикатило”,
где герой сначала оправдывается и спорит с Богом, но в результате боится
умереть. Прежде чем согласиться на эту роль, я немало думал.
— Говорят, за такие эмоционально выматывающие спектакли актеры
даже теряют в весе?
— Сложно сказать, я не взвешивался. Но то, что этот спектакль был
изнурителен, — безусловно. Находиться на сцене один на один со зрителем в
любом случае тяжело, будь ты юморист, балалаечник или драматический актер.
А когда еще монологи переполнены ненормативной лексикой, которую нужно
оправдывать, то тяжело вдвойне. Мы возили этот спектакль во Францию. Зал был небольшой, и синхронист, стоя в последнем ряду за спинами зрителей,
параллельно мне выдавал перевод. Поскольку мата как такового во
французском языке нет, то “merde” — дерьмо — было одним из ключевых слов
представления.
— И публика хорошо вас принимала?
— А куда ж она денется?! Антракта нет, сиди и смотри. (Смеется.)
— Работая в Театре им. Моссовета, вы имели возможность подойти к
Олегу Меньшикову, часто игравшему там свои спектакли, и попросить об участии в его антрепризе. Почему вы этого не сделали?
— Во-первых, я никогда не видел Олега Меньшикова в коридорах Театра Моссовета, во-вторых, у меня в принципе нет такой привычки —
просить о чем-то сильных мира сего.
— Долгое время вы сохраняли прическу из длинных волос, благодаря
чему имели запоминающийся романтический образ. Отчего враз поменяли имидж?
— Честно говоря, каре мне так надоело, что я бы давно избавился
от него, но Житинкин ради спектакля “Портрет Дориана Грея” просил не
стричься без серьезного повода. И вдруг мне подряд предложили три картины,
где мои герои должны были быть с короткими волосами. Сначала меня
утвердили в сериал о разведчиках — “Звездочет”; затем возникла“Бедная
Настя”; а потом режиссер Андрей Андреевич Эшпай пригласил меня на роль Юры
Шарока в “Детях Арбата” — историю о 30-х
годах. Моей задачей было подстричься так, чтобы угодить всем. Я сходил в
<<назад
1
2 3
4 5 6
7
читать дальше>>