в себя инакомыслящего человека. Поэтому если я таких людей и встречал – то пробегал как-то мимо них. А это большая ошибка.
– Есть что-то общее у вас и вашего злодея?
– Я бы не назвал Романа злодеем, не считаю его таким уж плохим. Он, как и другие персонажи, по сути дела, являются гранями одного и того же городского «злого» мира, мегаполисного ада. Вся функция Романа заключается в том, что этот человек на протяжении всей картины должен сделать один выбор – либо пойти против совести в целях материального обогащения, либо подобный контракт с самим собой не заключать. Он нисколько не отличается от нас – мы все склонны совершать дурные поступки и оправдывать это своими интересами. Да, наверное, именно в этом самооправдании он мне и близок. Себя оправдывают все. У всех своя правда. У всех какая-то своя, пусть порой и извращенная, но логика.
– Понятно – не мы такие, жизнь такая. А вот, скажем, после «Мы из будущего» все-таки что-то изменилось в вашем отношении к военной теме?
– Я всегда к теме Великой Отечественной войны относился с большим уважением и внутренним трепетом. И моей задачей в «Мы из будущего» было не опростоволоситься, – я чувствовал серьезную человеческую ответственность… Не гражданскую – таких громких слов я не произносил, а то бы совсем «зажался» от страха. Но я понимал, что надо как-то играть нутром и не лгать ни в коем случае. Имитация не пройдет никоим образом, когда ты работаешь над такими серьезными темами.
– Самое любопытное в этом фильме, на мой взгляд, как трансформируются герои к финалу. А вот ваш Штирлиц – в проекте «Исаев», который сейчас снимает Сергей Урсуляк, будет меняться?
– Это вопрос – для журналистов. Для меня вообще тема Исаева закрыта. Замучили. Буду молчать, как Штирлиц на допросе, чтобы не выболтать лишнее.
– Ладно. Тогда, Даниил, скажите, сейчас согласились бы играть в проектах, подобных «Бедной Насте»?
– Нет.
– Почему?
 <<назад                           1 2 3 4 5                                дальше>>