Добавлено: Пн 31 июл 2006, 12:51
Про умного чукчу //
Копцев Алексей, 27 июля 2006 года
Рогожкин экранизирует анекдоты. Не ту кухонную крамолу про бровеносца, а свои, собственные, житейские истории. Иногда — очень смешные, иногда — грустные до слез, но всегда колоритные и со смыслом. Про поросенка Тарасика и фашистский штрудель, хитрого чукчу, неправильные глаголы и боевое содружество летчиков двух союзных стран — Штатов и Советского Союза.
Наш режиссер мечтает о крупной форме, солидном киноромане с кучей главных героев и многолюдной массовкой, но снова и снова снимает миниатюры, сшитые между собой суровой ниткой сюжета. Крепко, но не особенно ладно. Многие критики сетуют на то, что «Перегон», новый военный фильм Александра Рогожкина — суть ни что иное, как сиквел сразу ко многим предыдущим работам. В первую очередь — к «Охоте» и «Кукушке».
И действительно, можно найти множество параллелей и, чур меня чур — самоцитат. Все те же мудрые и такие естественные туземцы, дикие пейзажи, языковые барьеры и очень много водки. Изменилось лишь место действия. Вместо карело-финской нетронутой красотищи — красота чукотская. Практически инопланетная. Рогожкин бежит от цивилизации, выставляя ее в самом неприглядном, гротесковом виде. Ведь любая война — следствие человеческой жадности, а современная — особенно. «Зачем нужно бить сразу десять китов? Зачем здесь эти вонючие „птицы“, которые так мешают охоте?».
Чукча о самолетах. Все действо «Перегона» сосредоточено на ограниченном участке суши, тыловом аэродроме на Чукотке. В своем интервью Рогожкин говорит следующее: «Мне всегда был интересен мир величиной с почтовую марку — так кто-то определил мир Фолкнера». Люди живут на плоскости, в мире без стен, здесь все и всем видно. Потому любые романы сразу становятся здесь достоянием общественности. И никакой сталинизм тут не помеха.
Вдруг, эта северная глухомань становится очень неспокойным местом. Согласно договору о лендлизе, Америка должна поставить Советам восемь тысяч самолетов, переправив их через Берингов пролив. Чукотка — одна из шести перевалочных баз, где летчиков американских меняют наши пилоты. Интрига в том, что со стороны Америки — одни только прекрасные пилотессы, с нашей — юные совсем лейтенанты, только что покинувшие училище. Чем обернется такое содружество?
Естественно — миллионом интрижек и тотальным нарушением устава. Этому всячески противится здешний комендант Юрченко (Алексей Серебряков) — контуженный фронтовик, спившийся на здешних запасах авиационного спирта. Личность крайне противоречивая — храбрый вояка, и одновременно — тиран и садист. От выходок этого мерзавца страдают практически все, начиная со здешнего «зампобоя» Лисневского (Даниил Страхов) и заканчивая поварихой. Валентиной, которая давно на сносях от того же Юрченко.
Какая же Колыма без политзаключенных? Это — осужденный по пятьдесят восьмой зека Ромодановский. Бывший авиаконструктор, а теперь — повар в офицерской столовой. Он — еще одна жертва коменданта. Снова и снова сносит побои, унижения и даже допросы. Столь подробное перечисление действующих лиц крайне необходимо, ведь «Перегон» — это самый настоящий детектив с элементами тоталитаризма. Будет труп. Будет расследование. И вам еще предстоит вычислить убийцу.
Какие уж тут сиквелы и повторы? Рогожкин впервые осваивает новый, такой опасный жанр. Кто знает, может быть интрига с убийством — это вовсе не главное, и думать нужно об убиенной душе, а не о уликах? Но я увидел именно детектив, щедро приправленный ужасами сталинского режима. С непременным следователем из НКВД, отожравшимся на чекистских харчах сержантом, умученными интеллигентами и прочей «правдой» перестроечного замеса.
Хочется думать, что все эти персонажи — лишь способ максимально честно воссоздать картину той непростой и неоднозначной эпохи. Тем паче, что в фильме — есть миллион куда более интересных героев, чем эти уроды в васильковых погонах. Например — цивилизованный чукча Вася. Один из техников аэродрома. Персонаж — колоритнейший. Я специально залез в полный листинг ролей, чтобы найти фамилию этого актера. Алексей Петров — именно этот парень легко обскакал нашего «серийного» красавца Даниила Страхова. На чукчу смотреть интересно, на Страхова — нет.
Чукотская тема и делает «Перегон» интересным, многомерным фильмом. Не зря Рогожкин удивляется культуре, невероятной мифологии чукчей, их мироощущению и мирозданию. Все неловкие шутки про неумного оленевода рассыпаются в прах, как только зритель оказывается в яранге, становится свидетелем разговоров родителей Василия. Всего пара шагов, и мир современный оборачивается реальностью совершенно иного рода. Где даже время идет иначе.
И было бы чудесно, если бы режиссер отправил на каторгу всех своих чекистов вместе с пламенными большевиками, уделив время общению с этими необычными, но такими цельными и мудрыми людьми. Но Рогожкин снова и снова возвращает нас к современной суете, да еще и криминального толка. Как жаль. А так хотелось поиграть с Вечностью. Пусть и чукотского происхождения.
http://sqd.ru/movies/war/peregon
Копцев Алексей, 27 июля 2006 года
Рогожкин экранизирует анекдоты. Не ту кухонную крамолу про бровеносца, а свои, собственные, житейские истории. Иногда — очень смешные, иногда — грустные до слез, но всегда колоритные и со смыслом. Про поросенка Тарасика и фашистский штрудель, хитрого чукчу, неправильные глаголы и боевое содружество летчиков двух союзных стран — Штатов и Советского Союза.
Наш режиссер мечтает о крупной форме, солидном киноромане с кучей главных героев и многолюдной массовкой, но снова и снова снимает миниатюры, сшитые между собой суровой ниткой сюжета. Крепко, но не особенно ладно. Многие критики сетуют на то, что «Перегон», новый военный фильм Александра Рогожкина — суть ни что иное, как сиквел сразу ко многим предыдущим работам. В первую очередь — к «Охоте» и «Кукушке».
И действительно, можно найти множество параллелей и, чур меня чур — самоцитат. Все те же мудрые и такие естественные туземцы, дикие пейзажи, языковые барьеры и очень много водки. Изменилось лишь место действия. Вместо карело-финской нетронутой красотищи — красота чукотская. Практически инопланетная. Рогожкин бежит от цивилизации, выставляя ее в самом неприглядном, гротесковом виде. Ведь любая война — следствие человеческой жадности, а современная — особенно. «Зачем нужно бить сразу десять китов? Зачем здесь эти вонючие „птицы“, которые так мешают охоте?».
Чукча о самолетах. Все действо «Перегона» сосредоточено на ограниченном участке суши, тыловом аэродроме на Чукотке. В своем интервью Рогожкин говорит следующее: «Мне всегда был интересен мир величиной с почтовую марку — так кто-то определил мир Фолкнера». Люди живут на плоскости, в мире без стен, здесь все и всем видно. Потому любые романы сразу становятся здесь достоянием общественности. И никакой сталинизм тут не помеха.
Вдруг, эта северная глухомань становится очень неспокойным местом. Согласно договору о лендлизе, Америка должна поставить Советам восемь тысяч самолетов, переправив их через Берингов пролив. Чукотка — одна из шести перевалочных баз, где летчиков американских меняют наши пилоты. Интрига в том, что со стороны Америки — одни только прекрасные пилотессы, с нашей — юные совсем лейтенанты, только что покинувшие училище. Чем обернется такое содружество?
Естественно — миллионом интрижек и тотальным нарушением устава. Этому всячески противится здешний комендант Юрченко (Алексей Серебряков) — контуженный фронтовик, спившийся на здешних запасах авиационного спирта. Личность крайне противоречивая — храбрый вояка, и одновременно — тиран и садист. От выходок этого мерзавца страдают практически все, начиная со здешнего «зампобоя» Лисневского (Даниил Страхов) и заканчивая поварихой. Валентиной, которая давно на сносях от того же Юрченко.
Какая же Колыма без политзаключенных? Это — осужденный по пятьдесят восьмой зека Ромодановский. Бывший авиаконструктор, а теперь — повар в офицерской столовой. Он — еще одна жертва коменданта. Снова и снова сносит побои, унижения и даже допросы. Столь подробное перечисление действующих лиц крайне необходимо, ведь «Перегон» — это самый настоящий детектив с элементами тоталитаризма. Будет труп. Будет расследование. И вам еще предстоит вычислить убийцу.
Какие уж тут сиквелы и повторы? Рогожкин впервые осваивает новый, такой опасный жанр. Кто знает, может быть интрига с убийством — это вовсе не главное, и думать нужно об убиенной душе, а не о уликах? Но я увидел именно детектив, щедро приправленный ужасами сталинского режима. С непременным следователем из НКВД, отожравшимся на чекистских харчах сержантом, умученными интеллигентами и прочей «правдой» перестроечного замеса.
Хочется думать, что все эти персонажи — лишь способ максимально честно воссоздать картину той непростой и неоднозначной эпохи. Тем паче, что в фильме — есть миллион куда более интересных героев, чем эти уроды в васильковых погонах. Например — цивилизованный чукча Вася. Один из техников аэродрома. Персонаж — колоритнейший. Я специально залез в полный листинг ролей, чтобы найти фамилию этого актера. Алексей Петров — именно этот парень легко обскакал нашего «серийного» красавца Даниила Страхова. На чукчу смотреть интересно, на Страхова — нет.
Чукотская тема и делает «Перегон» интересным, многомерным фильмом. Не зря Рогожкин удивляется культуре, невероятной мифологии чукчей, их мироощущению и мирозданию. Все неловкие шутки про неумного оленевода рассыпаются в прах, как только зритель оказывается в яранге, становится свидетелем разговоров родителей Василия. Всего пара шагов, и мир современный оборачивается реальностью совершенно иного рода. Где даже время идет иначе.
И было бы чудесно, если бы режиссер отправил на каторгу всех своих чекистов вместе с пламенными большевиками, уделив время общению с этими необычными, но такими цельными и мудрыми людьми. Но Рогожкин снова и снова возвращает нас к современной суете, да еще и криминального толка. Как жаль. А так хотелось поиграть с Вечностью. Пусть и чукотского происхождения.
http://sqd.ru/movies/war/peregon