Рада приветствовать всех, кто это прочитает!
Несколько дней назад познакомилась с фильмом «Ленинград 46».
К сожалению, не настроилась посмотреть его полностью, хотя вижу: он того стоит. Он не просто о послевоенном времени – он словно снят после войны. Пыльная палитра его ввела меня в заблуждение: я с изумлением вспомнила – уже посмотрев минут двадцать, – что это современная картина, в которой задействованы современные актёры.
Но для него необходимо (в моём случае) особое состояние, которого придётся ждать слишком долго (могу забыть, не дождавшись). Будь у Даниила Александровича в картине роль побольше, вопросов бы не оказалось: для него у меня всегда подходящее настроение. Но фильм очень длинный.
Нюша, которая "водит меня за руку" по ролям любимого актёра, посоветовала познакомиться с данной в продолжение темы "отрицательных персонажей", начавшейся для меня с "Детей Арбата" (почему-то "Леди исчезают в полночь" я не беру во внимание – там всё показалось мне легковесным, не восприняла этот детектив всерьёз), если не иметь в виду совсем эпизодической работы в сериале "Лучший город земли".
Довольно тяжело было смотреть отрывок "Ленинграда 46" после того, как я поплакала над "Звездочётом". Кстати, его тоже полностью не захотелось смотреть почему-то... Обошлась нарезкой истории нужного мне героя. Знаю себя: если фильм, когда начинаю смотреть эпизоды, затягивает сильно, вполне может появиться желание познакомиться с ним подробно (так произошло при обращении к Юрию Шароку), но раз нет - незачем себя заставлять. Может, в будущем...
Кстати, Нюша меня вкратце познакомила с основным сюжетом сериала, чтобы я имела представление о главных действующих лицах и мотивах их поступков. Сразу отмечу: конечно, Сергей Гармаш, как "актёр из прошлого века" мне знаком. Обрадовалась Анне Табаниной, попереживала за арест её героини, но дальше дело не пошло...
У меня привычка: пишу свои впечатления прежде, чем читаю то, что есть на форуме. Чтобы другие мнения, взгляды, выраженные ярко, эмоционально, образно, не повлияли на моё восприятие, чтобы не перенять случайно чужую, понравившуюся, но не пришедшую мне в голову самостоятельно, мысль, а высказать своё личное, не скорректированное под общее – симпатичное для меня – мнение. Потом бывает очень увлекательно знакомиться с тем, что на данную тему писали до тебя, встречая или схожие мысли, или противоположные твоим.
Итак. Начало было пугающим. Не потому, что я испугалась поступков Бориса Землякова... Меня испугало отношение к ним. Моё. Хладнокровие, с которым я смотрела на убийство помогшего бежать конвоира, на кражу драгоценностей и сейфа с детскими игрушками... Ум у меня вступил в противоречие с подсознанием. Обычно (хотя я забыла уже, что для меня обычно...) легко решаешь, как относиться к преступнику. Здесь я испытала неприятное чувство безразличия к судьбам жертв. После сцены, где Бориса обнаружил в своей квартире скупщик драгоценностей, поглядев на заточку в руке, догадавшись о цели визита, я сделала перерыв и крепко задумалась о своём моральном облике...
Рассудок вёл себя логично: этот человек - преступник, он опасен, он использует людей в своих целях и безжалостно с ними расправляется, когда перестаёт в них нуждаться, от него надо держаться подальше, по нему "плачет виселица", образно говоря... А внутренние ощущения были совсем иные.
Как и в фильме "Дети Арбата", у Даниила получился персонаж, которого чувствуешь изнутри. Я раньше - в юности - и после, когда изредка что-то смотрела, не представляла, что такое возможно не только с положительными, но и с отрицательными героями. Как уже писала однажды, с положительными это воспринимается легко и гармонично, но с отрицательными этой гармонии приходится достигать через такие мучительные внутренние процессы, что наверно происходящее в твоей душе не менее ценно в эти минуты, чем то, что дарит ясное и не требующее усилий восхищение.
Возможно, на моё восприятие повлияло знакомство с фильмом "Ленинград 46" уже в то время, когда свершалась на театральной сцене триумфальная гибель Макбета. Потому не возникает вопросов к актёру, отчего он согласился на небольшую, но такую бьющую по сердцу роль в сериале, снятом несколькими годами раньше. Уверена: мысль, озвучиваемая Даниилом в разных интервью, из которых ясно, что ему неинтересно играть "абстрактных злодеев", творящих зло без всяких причин, мысль о том, что не может человек сознательно совершать зло - в своих глазах он обязательно прав, даже если это заблуждение, появилась у него не вчера.
У каждого персонажа в картине «Ленинград 46» – своя история. В трагическое время (вся первая половина прошлого века в нашей стране была временем настолько нечеловеческих испытаний, что диву даёшься, как люди вообще выжили) и истории были сплошь и рядом - трагические. Если брать во внимание эпизод, на котором остановилась я, то своя жестокая судьба за кадром осталась и у Саши, и у её брата. Нет сомнений, своя судьба есть и у Бориса. И то страшное ощущение, что для него не представляет ценности ничья жизнь вообще, в том числе и своя, приводит к пониманию: этот его абсолютный иммунитет к любому человеческому чувству, когда действительно нечего терять, эта жуткая иллюзия безусловной свободы не могли появиться на пустом месте.
Умный, хорошо образованный, красивый, сильный, смелый человек, безгранично обаятельный, умеющий находить ключ к любому, – это личность с богатым внутренним миром, с незаурядным "духовным багажом". Не мог он изначально так всесторонне развиваться с целью стать преступником. Это - не примитивный отморозок, идущий на преступления ради наживы. Я вообще сомневаюсь, что тот, кому безразлична собственная жизнь, так уж стремился к богатству ради богатства: он явно не остановился бы, сколотив себе состояние. У меня было ощущение, что ему нравился сам процесс: осознание своей власти над людьми и ситуациями, драйв, опасность, противостояние.
Он - хищник, несомненно. Но и добродушный толстяк Шрайман, делающий себе доход на чужих потерях, и иностранка, изменяющая супругу с мужчиной значительно моложе себя, да и сотрудник тюрьмы, помогающий бежать заключённым, – не меньшие хищники. Просто – стадные, трусливые, зависимые.
Что-то должно было послужить катализатором того саморазрушения, которое проявляется во всех поступках Бориса: невозможно одиночке (сообщник был случайным, в любой момент его можно было лишиться, в т.ч. и путём собственноручного устранения, если бы потребовалось), как бы ни был он самоуверен, долго идти наперекор хорошо организованной многочисленной преступной группировке, постоянно дразня и раздражая её, переходя ей дорогу. Это была игра со смертью, на мой взгляд. И он был обречён однажды проиграть. И, думаю, прекрасно это осознавал.
Мы, конечно, не узнаем, что сделало его таким. Не только его: любая криминальная драма изобилует чьими-то сломанными судьбами, просто не все роли исполняются так, что над внутренним миром грабителей и убийц приходит в голову задумываться. Почти всегда на них обращаешь ровно столько внимания, сколько они привлекают к себе, преследуя своих жертв. Здесь жертвы оставались на периферии моего сознания. И своеобразная тайна, нераскрытая, сделала персонажа Даниила ещё более притягательным, несмотря ни на что. Как и вдруг обнаружившаяся способность любить.
У меня в том, что он полюбил Сашу, нет сомнений. Не сразу я пришла к такому выводу, конечно. Но, если актёр, которому любовь не требуется даже изображать в своих героях, – она, на мой взгляд, служит основой самой его личности,– даже не попытался (моё субъективное мнение) продемонстрировать её отсутствие в этом персонаже (ведь получилось в "Детях Арбата", например, показать любовь, как ребёнка, убитую в самом зародыше), значит, она действительно была. Это - первая причина моей убеждённости.
Вторая: ничем не оправданное стремление спасти Сашу ценой для себя очень высокой. Ни одного своего сообщника, думаю, Борис не стал бы вытаскивать, жертвуя собой. А это была безусловная жертва. Прямая. Жалость? Сочувствие? Совесть? Осознание, что она, бедняжка, всё возьмёт на себя и за него пострадает? Его бы стало это волновать? Если б и возникло какое-то мимолётное сожаление, он быстро бы с ним справился. Даже я, окажись на месте его, цинично бы сказала себе: девочка сама влюбилась, на всё согласилась, взрослая, знала, на что шла, прости и прощай.
Нет, это было настоящее чувство, которое невозможно было контролировать и над которым никакие доводы были не властны. Когда Борис говорил Учителю о том, что тот любит свою женщину больше закона, больше самого себя и больше всего на свете, он вёл речь не столько о нём, сколько о себе.
Брат Саши был не прав, говоря, что такой мужчина, как Земляков, не обратил бы на неё внимания. Её внешность не имеет значения. Он был, думаю, абсолютно честен, говоря ей, что она не похожа на других, что она - настоящая. Потому что ему в жизни, скорее всего, встречались в основном женщины, которым были нужны от него только постель и деньги. По-настоящему же его до Саши, возможно, никто не любил. А может, и любил, но случилось что-то непоправимое. В любом случае, она оказалась Борису дороже всех, кого он до этого знал. И он не был с нею не по той причине, какую называл брат, – наверно чувствовал, что эта сторона отношений для неё болезненная, что с нею нельзя, как с другими. Конечно, это было настоящее.
Почему же тогда не оставил в покое, зная, что с ним она всегда будет в опасности? У меня возникла сначала мысль: когда любишь человека, стремишься его беречь. Но это – в идеале, о котором здесь не может быть и речи. Думаю, Земляков понимал: отравленная чувством к нему, она всё равно погибнет. И сделал её своей до конца – сообщницей, потому что лишь так она могла проявить свою любовь: быть ему полезной в том, что он умеет. А умеет он... грабить и убивать... Проявить любовь иначе – попытаться разбудить человечность, изменить к лучшему, вернуть на путь, с которого он сошёл давно и безвозвратно... кто на это был бы способен? Точно не Саша – у неё самой слишком сильно была ранена душа.
Будь это другая история, другие герои, их любовь, которая обоих привела к гибели (её – потому что иначе она не ступила бы на этот путь вообще, его – потому что он бы ещё долго с этого пути не сходил), можно было бы назвать проклятием, возмездием... Но я увидела, что это – данное какой-то высшей милостью за что-то (или вопреки чему-то) благословение, а вместе с тем – и искупление, и утешение. Последние свои минуты они провели вдвоём, думая только друг о друге. Наверно эта любовь и была тем, чего они искали и к чему шли такими кривыми дорогами.
Будущего у них не было – только настоящее. Оттого неизбежной стала точка, поставленная смертью. Как писал мой любимый А.С.Грин: "Они жили долго и умерли в один день". Здесь... они жили по-настоящему всего несколько мгновений... А слова Сашины последние ничего для меня не значат, ведь не было бы ненависти этой, не будь любви.
Разумеется, Даниил Александрович мог иметь в виду совсем не то, что увидела я в этой его роли, как и прочие, глубоко меня задевшей. Но я ведь – всего лишь зритель… И история, начавшаяся с побега заключённых, закончилась для меня светлой и печальной мелодией короткого счастья, над которой пролились не только мои слёзы.