Анита wrote:очень трудно судить о спектакле в целом по отрывкам. Наверное, действительно лучше не брать для ТВ сцены из "авангардных" спектаклей, потому что, вырванные из контекста, они могут вызвать у зрителей не ту реакцию, на которую рассчитывал режиссёр. "Отдельно" этот отрывок, и правда, выглядит странно. Но, может быть, стоило бы увидеть постановку? К стыду, признаюсь: мне уже довольно давно дали диск со спектаклями Петра Фоменко, а я всё не найду времени посмотреть. Теперь это уже дело принципа…. Как только посмотрю, расскажу о впечатлении. Я тоже не выношу эпатаж ради эпатажа. Но вот "Мистификация" в Ленкоме по произведениям Гоголя (больше всего по "Мёртвым душам") мне решительно понравилась. Или - как ни странно - всё те же "Мёртвые души" на Малой сцене "Современника", а уж там чего ни напридумывали! Моложавая Коробочка, пытавшаяся соблазнить совсем молоденького, "желторотого" Чичикова... А получилось здорово, на мой взгляд. И никак не бросило тень на Гоголя. Но я видела спектакли целиком. Кто знает, может, по отрывкам я ужаснулась бы.
Анита, в принципе с тобой, наверное, нельзя не согласиться. Но эти вещи, такие постановки настолько опасны, что ли, это всё до такой степени на грани допустимого, безвкусицы, беспардонности по отношению к классике. Конечно, и «авангардные» трактовки могут производить сильное, в хорошем смысле, впечатление. И, безусловно, всё, что вырвано из контекста, может быть неправильно понято. Но в данном случае надо мной, например, довлеет изначальный контекст - роман Толстого. Если Гоголь – это всё-таки сатира, комедия, то Лев Толстой – это же наше всё. И как бы ни была, возможно, интересна и впечатляюща эта фоменковская или ещё чья-нибудь трактовка сама по себе, для меня это уже не «Война и мир», не Толстой или, в приведённом тобой примере, не Гоголь. Ну, вот я, консерватор, так «вижу» . Уже не раз об этом говорила, но опять к слову приходится – укажите хотя бы «по мотивам» или ещё каким-нибудь подобным образом, но не сваливайте свои изыски (пусть даже интересные и достойные внимания) и невероятные фантазии на головы уже безответных классиков, и зрителей не вводите в заблуждение. Анита, а там, где Коробочка соблазняет «желторотого» Чичикова, как-нибудь оговорены «мотивы»? Иначе, по-моему, это не может совсем «не бросить тень на Гоголя». Да, когда выполнишь «дело принципа», обязательно поделись своими мыслями.
Сейчас случайно увидела новостной сюжет на НТВ о том, что в октябре Караченцев выйдет на сцену в роли Пастернака. Что ж, прекрасно, если это окажется возможным и нужно для самого Николая Петровича. Но один момент неприятно поразил: сказали, что будет организована прямая Интернет-трансляция одной из репетиций. Зачем?!
Елена wrote:Сейчас случайно увидела новостной сюжет на НТВ о том, что в октябре Караченцев выйдет на сцену в роли Пастернака. Что ж, прекрасно, если это окажется возможным и нужно для самого Николая Петровича. Но один момент неприятно поразил: сказали, что будет организована прямая Интернет-трансляция одной из репетиций. Зачем?!
Елена, кто его знает, зачем. Зачем Никита Джигурда выложил в Интернет видеозапись родов своей жены? Может быть, люди считают, что это кого-то на что-то вдохновит, не знаю. Я не думаю, что супруга Николая Петровича, при всей её экстравагантности, хочет банально "срубить бабок" - в случае, если инициатива трансляции идёт от неё. Может быть, она как раз и хочет показать, что он не сдался, что он работает и т. д. Это спорный вопрос, нужны ли такие доказательства на весь мир. Но она женщина необычная, а главное, "бросать камни" в неё было бы нечестно - если бы не она, не её бесконечный труд, муж не выжил бы и уж точно не поднялся бы с постели.
А если эту трансляцию организовывают какие-нибудь "деятели" от шоубизнеса, тогда другое дело, понятно, "чё им надо"...
Что касается спектакля, меня, откровенно говоря, берут сомнения, но буду счастлива, если ошибусь! Голос Николая Петровича был записан для спектакля ( может быть, предполагалась радиопьеса?) ещё до аварии. И теперь говорят, что исполнитель роли будет находиться на сцене молча, а голос будет звучать как бы "откуда-то сверху". Учитывая то, что актёр, к несчастью, почти утратил мимику после травмы, с трудом представляю, как всё это будет выглядеть. Честно - слишком хорошо представляю. Представляю, что театр будет полон (и теми, кто ВЕРИТ, и теми, кто пришёл поглазеть, "ну и как он?"). Представляю противоречивые чувства, которые будут обуревать людей. Представляю искренние горячие овации мужеству актёра - при любом "раскладе". Я сама аплодировала бы стоя. Но ОЧЕНЬ сложно судить, нужно ли это на самом деле, и поможет ли это Николаю Петровичу или, не дай Бог, сломает. Счастье, что ни он, ни его близкие не прочтут моих слов, потому что вряд ли они заходят на этот сайт. Только поэтому позволила себе "распустить язык". Всё, что можно сказать - Бог в помощь!
Кто знает?.. "Наша вера верней расчета, нас вывозит "Авось".
Анита, полностью согласна с каждым твоим словом! Я, конечно же, не «бросаю камень» в супругу. По поводу этой странной трансляции у меня вчера, кстати, и мысли не возникло о её инициативе. Почему-то сразу представились именно хищные «деятели шоу-бизнеса». Вообще вчера я написала сгоряча, потрясённая более всего именно этой трансляцией. Но сейчас, остыв, как раз понимаю, что без согласия и самого Николая Петровича, и его супруги это тоже не может быть сделано. И ни о какой корысти с их стороны речь, конечно же, идти не может. Да, безусловно, кого-то это вдохновит на преодоление и морально поддержит (хотя для этого более чем достаточно уже его участия в спектакле). Мне же в первую очередь подумалось о самом актёре, каково будет ему.
В том сюжете, который я видела, сказали, что запись, сделанная когда-то для радио, будет использована только в том случае, если усиленные занятия с лучшими логопедами, которые сейчас активно проводятся, не дадут результата. Но как же хочется, чтобы произошло чудо и этот великолепный актёр снова смог дарить людям свой талант. Мужество его и его близких в любом случае заслуживает поклона или, учитывая профессию, оваций, самых искренних и сердечных.
Пока писала это, вспомнился ещё один наш любимый прекраснейший актёр – Вячеслав Невинный, которого болезнь тоже отобрала у зрителей. Как мне жаль, что он, если верить молве, пал духом. Как хотелось бы видеть его хотя бы в телепередачах, слышать в его исполнении чтение литературных произведений.
Елена, а я не удивляюсь, что Вячеcлав Невинный пал духом. Неприятно признавать, но в нашей стране человек, чаще всего, нужен только тогда, когда он "на ногах". А если нет - он нужен только своим близким, если они есть. Актёр ли это или рабочий, не важно.
Караченцову ещё повезло: он обладает той степенью известности и "народной любви", которая всё-таки не позволила не обратить внимания на его несчастье. Невинный, конечно, известный актёр, и талантливый, но, видимо, в восприятии людей (в том числе тех, от кого зависит приглашение на радио и ТВ) он всё-таки "не тот". А что случилось с Виктором Павловым (в некоторых ролях - гениальный был актёр)? А с Кононовым? А с Фарадой? Ведь его практически "тянет" только семья. Да и тот же Караченцов вряд ли купается в "финансах". И то, что он попадёт на сцену - заслуга только его неустанной жены. А у других родственники не настолько энергетичны. Не значит - менее любящие. Просто Бог столько сил не дал. ТАК поддержать не могут. Так что упадёшь тут духом...
Если даже Серебряков на вопрос Фёдора Бондарчука, "а зачем вы так много работаете, уж вам-то можно было бы выбирать?" ответил: "Так дети у меня. Случись со мной что, не дай Бог - деньги быстро разойдутся. Я буду никому не нужен. А им жить, расти..."
И ведь он прав.
Анита, ты права во многом, конечно. Но что касается Невинного, я потому о нём и вспомнила, что он, если верить передаче, которая была ему посвящена, именно сам ничего не хочет. Если не ошибаюсь, говорилось о том, что можно было бы что-то организовать для него, но он не идёт на контакт, не хочет общаться, ушёл в себя. Разумеется, все люди разные и по-разному переживают такие ситуации.
Елена wrote:что касается Невинного, я потому о нём и вспомнила, что он, если верить передаче, которая была ему посвящена, именно сам ничего не хочет. Если не ошибаюсь, говорилось о том, что можно было бы что-то организовать для него, но он не идёт на контакт, не хочет общаться, ушёл в себя.
К сожалению, так бывает,и я его понимаю. На его месте я вела бы себя так же. Хотя это, конечно, и неправильно.
А к нам на следующей неделе везут Пигмалион. Играют Г.Антипенко и О.Ломоносова, Ю.Рутберг...
кто-нибудь смотрел?
мне отчего-то кажется, что не стоит портит впечатление о такой великой вещи...Может я не права конечно...
Вот в раздумьях, сходить или нет....
Посоветуйте, а?
If you think you know the secret...think twice (c)
Наконец-то посмотрела (на DVD, конечно), спектакль Мастерской Петра Фоменко «Война и мир. Начало романа». Да, сцены из таких спектаклей лучше не «выхватывать из контекста» - ни для телепрограмм об актёрах, ни о режиссёре, ни о самом театре. Тут важно всё – от начала до конца. А иначе может получиться ложное, а не дай бог, и отталкивающее впечатление.
«Нельзя объять необъятное». И постановщик попытался (а он, по-моему, ни на что и не претендует, кроме попытки – честной попытки) поделиться своим ощущением от романа на данном этапе своей жизни.
Должна ли быть Наташа Ростова в нежно-розовом платьице, как цветущая ветка яблони, «той самой», о которой – Цветаева в Москве 19-го года: вот радость-то, работаю в «особняке Ростовых», здесь, здесь, пробегала Наташа, задевая за колонну лёгким пенным воланом платья? Той самой, Людмилой Савельевой (или Одри Хепберн)? В кино, в кино, наверное – да. Может быть. Всё-таки кинематограф – более реалистичное искусство. Хотя как посмотреть… И всё же.
«Театр вблизи груб и несовершенен», не помню, кто это сказал, но, видимо, это так. «Когда б вы знали, из какого сора…» - это уже настолько знаменито, что даже неловко цитировать. И в творческом процессе много и сора, и, на первый взгляд, нелепых движений (внутри и вовне – «туда ли идём?»), проб «а так? Или так?», и прямой дурашливости… Вот так рождаются стихи. Вот так рождается спектакль. Зайдите в «творческую лабораторию» - и вы удивитесь. А многое, может быть, обескуражит вас. Но постойте! Дождитесь результата!
Театр Петра Фоменко – я слишком мало знаю пока о нём, но мне кажется, что он именно из тех театров, которые пускают в свою творческую «кухню».
Театр, в котором на глазах зрителей из огромных деревянных кубов возникают школьные парты или пароход «Большая Миссури» - как в довоенном «Томе Сойере» ленинградского ТЮЗа. Театр, в котором босоногие «матросы» бешено вращают толстые канаты – и вот наш корабль в штормовом море, где вывозит только «авось!» - как в захаровском Ленкоме. Театр, где вместо дверей может быть вращающаяся рама, сквозь которую проходят, пролезают, проскакивают персонажи, и которая сама по себе – участница действия. Театр, где у дам могут быть причёски, «накрученные» по всем правилам XIX века (ах!..), а мужчины могут прикрепить к джемперу офицерский воротник на «липучке» - и вот он, князь Андрей или Долохов… Где Пьер в той самой серой крылатке (или не в крылатке, но в чём-то, бесспорно, «том самом» - светло-сером и широком) может лазить по лестницам в библиотеке и говорить, говорить то, что на экране сказал бы, степенно прогуливаясь под руку с Андреем по набережной. Но дело-то в том, что театр показал то, что внутри!
Ах нет, я и сама люблю, когда «красиво». И если это от души, это не может быть пошлостью. Но что, если душа находится на определённом этапе, в определенном состоянии, когда «пенного волана, задевающего колонну» недостаточно? Когда хочется – о другом?
Так трудно подобрать слова. Может быть, поэтому их так и много? Нежный гротеск - так я определила бы жанр фоменковского спектакля. Сочетание не сочетаемого, от насмешки – к драме, рождение персонажей тут же, на наших глазах, что-то вроде «ну чего ж ты молчишь?! – Да у меня текста больше нет!..» в «Приворотном зелье». А Толстой?.. А он, как ни странно, незримо здесь присутствует.
Вот актёры-«дети Ростовых», столпившись в вертящейся раме-«двери», нетерпеливо толкаются, вырывая друг у друга книгу: «Наташа!» Полина Агуреева, по темпераменту – действительно Наташа, и чем-то неожиданно напоминающая Динку из повести Осеевой (кстати, Динка и Наташа на самом деле чем-то близки – наверное, жадностью к жизни). Мы почему-то забываем, что кроме «первого бала» и «платья, задевающего за колонну», Наташа – это способность тут же, неожиданно зареветь во весь голос, во весь свой большой рот: «У-у-у!!!» - от несправедливости, от жалости, от любви. «Наташа! Нехороша собой…» - читает актриса разочарованно («юные Ростовы» хихикают) и тут же, ободряясь и тыча в книгу: «Но очень живая!» «Соня!» Ксения Кутепова с удовольствием читает описание Сони – стройной и тоненькой, явно находя в себе сходство с героиней, но «Наташа»-Агуреева ехидно дочитывает: «темноволосая!» - указывая на откровенно рыжую косу Кутеповой. «А Петя?» - пробивается молодой, но вполне взрослый исполнитель роли Пети Ростова. На него машут рукой: «Петя – маленький мальчик в бархатной курточке!»… И вот это всё почему-то сразу даёт атмосферу безалаберного, искреннего, обаятельного Ростовского дома, где все, подтрунивая, любят друг друга.
И Наташа – настоящий «казак», когда напяливает на себя салоп и меховую шапку Марьи Дмитриевны Ахросимовой (при этом натянув на руку бальную перчатку, которая никак не может сразу «сесть» на все пальцы, и всё время остаются «лишние» один или два).
А та сцена с Борисом, что вошла в программу о Вере Строковой, следует сразу после уверенного заявления княгини Ростовой о том, что ей известно всё о её детях. «Если бы я им запрещала, они бы бог знает что делали потихоньку! А так – у моих детей нет от меня тайн!» Ироничный ответ на вечную наивную материнскую уверенность в том, что «о своих детях я знаю всё!»
Салон Шерер – «большой свет» - это ведь и правда мир пошлости, если хотите, что-то вроде нынешнего гламура. И не удивительно, когда по окончании светского раута князь Андрей (Илья Любимов) и Пьер (Андрей Казаков) – единственные живые на этой церемонии – разносят по углам участников «умного разговора», словно кукол.
Кстати – актёры играют по несколько ролей, и как по-разному играют! Князь Василий и граф Ростов – противоположности, и всё это один актёр, Рустэм Юскаев. Долохов и Николенька Ростов – Кирилл Пирогов. Княжна Катишь и Марья Дмитриевна Ахросимова – Людмила Аринина. (О, какая мерзкая человеческая суета вокруг «мозаикового портфеля» умирающего графа Безухова – и какое спокойное величие Марьи Дмитриевны!) Анна Павловна Шерер – графиня Ростова – княжна Марья – Галина Тюнина. Соня – маленькая княгиня Лиза – Ксения Кутепова.
И только трое – Наташа, Андрей, Пьер – единственные, "в одном лице". У их исполнителей больше нет ролей. Наташа – в начале пути, ещё смешная, ещё подросток, ещё не скоро даже ночь в Отрадном. Андрей – «бледный рыцарь», весь – молчание, весь – ощущение неотвратимого погружения в окружающую пошлость. Ещё немного – и… Вот подушку на себя напялил, как треуголку. Он же всё, всё понимает. Но что делать? Болото, болото… Будешь шевелиться – ещё быстрее засосёт. «Зачем вы идёте на эту войну?» На эту? Вот, наверное, затем, чтобы всё-таки вырваться. В 12-м году ответ будет другой. …Ах, зачем он женился на Лизе! И – да, наверное, это его вина. Да, «надо было думать». Надо было думать, потому что она, маленькая княгиня с личиком ангела – тоже плоть от плоти салонной пошлости больших и маленьких «Шерер»… (Самое печальное, что она в этом не виновата, а значит, должен был думать он.) К моему удивлению, Илья Любимов (главный «недруг» Андрея Жданова в «Не родись красивой) оказался в этом нежно-гротескном спектакле самым настоящим князем Андреем из виденных мною – по крайней мере, самым близким к «уловлению сути» (учитывая, что князь Андрей тот ещё субъект, и «ловле» не поддаётся).
Но Пьер – Андрей Казаков… Вот, пожалуй, единственный в этой постановке, кто находится вне гротеска даже в самых буффонадных сценах. Он – как чистая нота. Он – «толстовский» Пьер, к которому пошлость не прилипает. И странным образом похожий на Пьера Бондарчука, иногда просто удивительно, причём явно «не нарочно». Это вокруг него группируется весь спектакль, притом, что у каждого есть возможность солировать. Он – то, ради чего всё. Он – тот, кто продолжит эту историю, которая ещё только в самом начале. Он – нравственный камертон её. О его игре трудно писать, ибо – о Пьере уже написал Толстой. Вот возьмите книгу – и всё будет верно…
Когда я, будучи уже взрослой, читала «Войну и мир», никак не могла отделаться от ощущения, что автор иронизирует – выражаясь современно, прикалывается над «возвышенно-духовной» княжной Марьей, которую, бедняжку, на самом деле сильно интересует вопрос «жениха». И с каким упоением она читает письмо Жюли Карагиной! А вот и сама Жюли – только в театре возможно её зримое воплощение – лихо размахивая пером, сотворяет на наших глазах всех «фигурантов» послания – и ангела-государя, и «чудовище» Буонапарте, и «странного» Пьера, и неведомого, но наверняка прекрасного «жениха» - Анатоля… И странен (ну, конечно же!) старый князь Болконский (Карэн Бадалов), и нелепо появление Андрея с молодой беременной женой, и этот обед, и разговор отца с сыном – но… А сквозь это всё – строгая, молчаливая любовь и запертая на двадцать замков ласка. И сцена между княжной Марьей и князем Андреем перед его уходом – «возьми этот образ, Андре… Против воли твоей он тебя охранит… Пожалуйста, Андре, для меня» - здесь нет уже ни капли гротеска, ни следа усмешки. И тишина в зале, та самая тишина, без которой нет театра. И даже действительный уход князя Андрея, уход сквозь нелепую вертящуюся раму, с чем-то вроде дон-кихотовского медного тазика на голове – под песенку «Мальбрук в поход собрался» - если и вызывает усмешку, то горестную.
Потому что в конце, в конце-то концов, он ведь действительно не вернётся, и разве в жизни его не было чего-то дон-кихотовского?
И ведь всё это только самое начало. Когда ещё всё такое «личное», когда «домашние» страсти кажутся такими важными и неразрешимыми, когда ещё не прилетала комета 1812 года и не горела Москва, когда ещё ничего, ничего и не начиналось...
А то, что последует потом – вообще потом – будет ТАК серьёзно, что, возможно, некоторые талантливые режиссёры получат право с нежной и горькой ироний оглядываться на далёкое прошлое – ничуть не умаляя его и бесконечно любя.
Анита, у меня, как всегда, нет слов, и я полностью присоединяюсь к тому, что сказали Наташа и Jackdaw! Спасибо тебе за такой умный, прочувствованный и вот именно доброжелательный отзыв, создающий реально зримую картину . Осмелюсь предположить, что он, твой отзыв, лучше самого спектакля. Твои искренние впечатления подтверждают мнение о том, что подобные новаторские постановки может понять и принять далеко не каждый зритель. Вот ты – можешь. Ты понимаешь все аллюзии, метафоры и прочие иносказания постановщика. У меня таких способностей - аналитических, открывающих за внешними нелепостями внутренний смысл, нет. Мне ближе, когда внутренний смысл передают без внешних ухищрений, внутренними же силами – интонацией, взглядом, жестом, мизансценой. Хотя многие театральные условности я легко принимаю. Но когда речь идёт о произведениях Льва Толстого, который, как и Пушкин, «моё всё», то я сразу становлюсь консервативной до безобразия. Когда «босоногие «матросы» бешено вращают толстые канаты – и вот наш корабль в штормовом море» и даже «прикрепить к джемперу офицерский воротник на «липучке» - и вот он, князь Андрей или Долохов…», это вполне приемлемо и для меня. И когда «юные Ростовы» читают описания персонажей, мне это очень понравилось, действительно «даёт атмосферу безалаберного, искреннего, обаятельного Ростовского дома, где все, подтрунивая, любят друг друга»! (Говорю так, как будто сама это видела, вот на что ты способна, Анита!) И вполне соответствует духу и стилю романа. А вот Наташа, свисающая в поцелуе с Борисом вниз головой с лестницы, - в этом, ну честное слово, не нахожу ни смысла, ни тем более толстовского духа. Если бы они при этом не висели на лестнице, разве слова графини Ростовой о том, что у детей нет от неё тайн, вызвали бы у зрителя меньше доброй иронии? Или хотели ещё раз подчеркнуть, что Наташа «казак» и «очень живая»? Но мне кажется, что это как раз самый лёгкий путь. А вы покажите её живость нормальной актёрской игрой! Возможно, это и потруднее.
Анита wrote:О его игре трудно писать, ибо – о Пьере уже написал Толстой. Вот возьмите книгу – и всё будет верно…
Вот-вот, это именно то, что я всегда имею в виду, но не всегда умею так точно высказать! Толстой или другой классик уже ВСЁ написали о своих героях! Не надо допридумывать за них, «дожимать» какими-то экстравагантными постановочными ходами. На то они и классики, чтобы иметь право на пиетет, бережное отношение к своим пережившим века произведениям. Я хочу видеть Наташу такой, какой её придумал Лев Николаевич, а не «увидел» постановщик, пусть самый что ни на есть передовой. И если уж кто-то и «увидел» классический сюжет своим свежим взглядом, и я совсем не исключаю, что это может быть очень интересный и достойный внимания взгляд, как, например, тот гротеск в Гоголевских комедиях, о которых Анита писала здесь http://dstrahov.com/forum/viewtopic.php?p=12936#12936, то умоляю – не пишите на афише, что это Толстой, Гоголь…. Скажите честно, что это размышления на тему, неклассическое видение режиссёра. Что это не «Мёртвые души» Гоголя, а только «мои фантазии, вызванные ими, моё восприятие этих персонажей, моё развитие этой темы». Иначе это просто не честно по отношению к тому же Гоголю! Ведь его, гоголевская, Коробочка, не соблазняла Чичикова! Он, Гоголь, создал совсем другой образ. И применительно к современным реалиям – это прямое нарушение авторских прав! А давно ушедшие авторы бессмертных шедевров уже не могут себя защитить! Но оговорите «свой взгляд» и творите, что хотите! Это вполне может быть интересным, но никого не введёт в заблуждение и не ранит ничьих чувств.
Однако же, разговорилась я! Уж очень эта тема для меня животрепещущая. Простите за моё брюзжание. А Аните ещё раз спасибо! Анита, порядочные журналы, освещающие кино- и театральную жизнь, должны записываться в очередь, чтобы опубликовать твои размышления на своих страницах! И не тогда, когда этого захотят они, а тогда, когда ты захочешь ими поделиться.
Елена, нет, я не думаю, что "мой отзыв лучше самого спектакля". Честно, не думаю. Мне действительно очень понравилось. А насчёт того, чтобы мы видели персонажей такими, какими их видели авторы - я не знаю, это очень трудная тема, дело в том, что я не уверена, что мы точно знаем, какими авторы их видели. Здесь я могу согласиться с героем Леонида Филатова в фильме "Успех": "Я Вас умоляю! Я столько раз слышал: "Это Чехов, это не Чехов!.." Просто, может быть, смысл постановки спектакля или фильма и заключается в том, чтобы и постановщик, и актёры, и зрители увидели не только то, "что хотел сказать автор", а и что-то своё, может быть, чтобы пробудились какие-то парадоксальные мысли, в общем, чтобы происходило какое-то "внутреннее шевеление"? Может быть, против этого и автор не стал бы возражать? А способы для этого есть разные. Конечно, эпатаж ради эпатажа отвратителен. И, главное, банален. Но вот та сцена с Наташей и Борисом лично мне не показалась бессмысленной - в контексте спектакля. Хотя понятно, что люди воспринимают увиденное по-разному. Вероятнее всего, каждый по-своему прав. Вернее, у каждого есть то, к чему душа лежит - и не лежит. Это естественно.
Хотя некий предел всё-таки существует. Вот не думаю я, чтобы Яго можно было сыграть, как хорошего человека, которому просто как-то не повезло, и его "затмил" удачливый начальник, ну, он и... А, если я не ошибаюсь, Антон Макарский хочет сыграть именно такого. Коробочка - ещё ладно. Моджет, и можно прочитать между строк, что заезжий барин ей понравился. И сказано ли точно, что она так уж стара?... (Хотя наверняка не помню, утверждать не могу, а реплики они ни одной не изменили, всё сыграли только интонацией!) Но "хороший" Яго - это слишком. Можно посочувствовать Кабанихе в "Грозе", которая всё-таки переживает за "непутёвую молодёжь", она - мать, хотя и деспотичная. Но полностью оправдать Андрия в "Тарасе Бульбе", как это сделал Игорь Петренко - настолько оправдать, что приводить его всем в пример, как человека, который, мол, борется за своё семейное счастье, и это главное, а на остальное можно наплевать (ну, там, честь, друзья, отец и брат, родная земля и пр.) - это тоже слишком. Можно ему посочувствовать - и Гоголь ему сочувствует и сожалеет о нём - но ставить в пример... Один, значит, своё семейное счастье будет лелеять, а другой (дурак?) его защищать? А ведь защищать-то всё равно кому-то придётся. Остап, значит, глупый был?.. Так что "перегибы" тоже бывают.
А насчёт того, чтобы писать на афишах об "авторском взгляде" (или о чём-то в этом роде) - я совершенно согласна.
Вот посмотрю ещё "Египетские ночи", так что-то будет?!
. Уже не раз об этом говорила, но опять к слову приходится – укажите хотя бы «по мотивам» или ещё каким-нибудь подобным образом, но не сваливайте свои изыски (пусть даже интересные и достойные внимания) и невероятные фантазии на головы уже безответных классиков, и зрителей не вводите в заблуждение. Анита, а там, где Коробочка соблазняет «желторотого» Чичикова, как-нибудь оговорены «мотивы»? Иначе, по-моему, это не может совсем «не бросить тень на Гоголя». Да, когда выполнишь «дело принципа», обязательно поделись своими мыслями.
. Осмелюсь предположить, что он, твой отзыв, лучше самого спектакля. Твои искренние впечатления подтверждают мнение о том, что подобные новаторские постановки может понять и принять далеко не каждый зритель. Вот ты – можешь. Ты понимаешь все аллюзии, метафоры и прочие иносказания постановщика. У меня таких способностей - аналитических, открывающих за внешними нелепостями внутренний смысл, нет. Мне ближе, когда внутренний смысл передают без внешних ухищрений, внутренними же силами – интонацией, взглядом, жестом, мизансценой. Хотя многие театральные условности я легко принимаю. Но когда речь идёт о произведениях Льва Толстого, который, как и Пушкин, «моё всё», то я сразу становлюсь консервативной до безобразия. Когда «босоногие «матросы» бешено вращают толстые канаты – и вот наш корабль в штормовом море» и даже «прикрепить к джемперу офицерский воротник на «липучке» - и вот он, князь Андрей или Долохов…», это вполне приемлемо и для меня. И когда «юные Ростовы» читают описания персонажей, мне это очень понравилось, действительно «даёт атмосферу безалаберного, искреннего, обаятельного Ростовского дома, где все, подтрунивая, любят друг друга»! (Говорю так, как будто сама это видела, вот на что ты способна, Анита!) И вполне соответствует духу и стилю романа. А вот Наташа, свисающая в поцелуе с Борисом вниз головой с лестницы, - в этом, ну честное слово, не нахожу ни смысла, ни тем более толстовского духа. Если бы они при этом не висели на лестнице, разве слова графини Ростовой о том, что у детей нет от неё тайн, вызвали бы у зрителя меньше доброй иронии? Или хотели ещё раз подчеркнуть, что Наташа «казак» и «очень живая»? Но мне кажется, что это как раз самый лёгкий путь. А вы покажите её живость нормальной актёрской игрой! Возможно, это и потруднее.