«НЕЛЬЗЯ ВХОДИТЬ С ГРЯЗНЫМИ НОГАМИ»
ЧЕМ ТЕАТР ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ХРАМА
Историк театра, доктор искусствоведения Дмитрий Тубочкин:
Цель театра испокон века не могли сформулировать одним словом. На уме всегда были, как минимум, два, противоположные по смыслу:«поучение» и «развлечение»; или «польза» и «наслаждение». Кто-то уверен, что две противоположные цели не могут сочетаться, поэтому надо быть честным перед собой и зрителем и выбирать одну. Другие, наоборот, настаивают, что миссия театра в том и состоит, чтобы, «поучать, развлекая», сочетать «полезное и приятное».
Пожалуй, единственное слово, в котором совместились два противоположных смысла – это «очищение»: по-гречески «катарсис». Знаменитое это слово Аристотель вписал в свое определение трагедии: «трагедия… через сострадание и страх совершает очищение подобных страстей».
Формулировка эта не ясна. Аристотель в одном из сочинений пообещал сказать яснее, что такое «катарсис», но так и не сказал.Своим умолчанием он поставил рядом с этим термином большой, беспокоящий вопрос, требующий ответа. Так и повелось, что со времен Аристотеля ученые зрители повторяют, подобно заклинанию: «цель театра – катарсис», снова и снова пускаясь в бесконечный спор о том, чтó и как «очищает» театр.
Об «очищении» театром заговорили в XX веке с новой энергией.О театре как месте, не терпящем грязи, рассуждал К.С. Станиславский, противопоставляя театр-«храм» театру-«помойке». «Охраняйте ваш театр от всякой скверны»; «в театр нельзя входить с грязными ногами»; «грязь и пыль отряхайте при входе, калоши оставляйте в передней вместе со всеми мелкими заботами, дрязгами, неприятностями, которые портят жизнь и отвлекают внимание от искусства»; «отхаркайтесь, прежде чем войти в театр, а войдя, уже не позволяйте себе плевать по всем углам».
Девизы, сформулированные Станиславским – несомненно, новое выражение античного «катарсиса», новый его аспект. Артисты своей работой творят театр как чистое место; поэтому они должны очиститься прежде, чем войти в театр; очищение – главное условие творчества. В таком театре, как в храме искусства, в котором актеры – служители, и зритель будет приобщаться к опыту чистоты, познания, творчества.
Прекрасно сказано, но есть проблема. Если есть первый шаг – не допускать в театр житейскую грязь, проникающую через актера, то неизбежен и второй:выдвинуть аналогичные требования к зрителю. Может ли зритель входить в театр, не отряхнув прежде житейскую грязь? Со всяким ли зрителем захочет работать актер и режиссер, пребывающие в состоянии «чистоты»?
Призыв перед спектаклем отключить мобильные телефоны и не мешать актеру работать – самая «легкая», повсеместно устоявшаяся формулировка требования отречьсяот житейской суеты во имя служения искусству. Но в истории современного театра звучали требования и более радикальные.
Вероятно, первым, кто хотел прогнать из театра зрителей, был великий французский мим Этьен Декру. Его ученик Жан-Луи Барро вспоминает: «Декру был силен своей требовательностью… Помню одно наше публичное выступление в Париже. Где-то посреди исполняемого номера Декру потерял равновесие.
Он останавливается, извиняется и все начинает сначала. Зрители хихикают. Снова прервав номер, Декру выходит на просцениум и обрушивается на зрителей, упрекая их в глупости, отсутствии представления о творческом процессе и так далее. Кончилось тем, что он соглашался играть только перед двумя-тремя зрителями. Когда их больше, говорил он, они теряют свободу воли».
После Этьена Декру еще один великий мастер – Ежи Гротовский говорил, что ему нужен не всякий зритель, но только тот, кто находится в духовном поиске. О чистоте актерской профессии Гротовский рассуждал в духе Станиславского, только более радикально и хлестко: он делил актеров на «служителей» и «проституток».
Но если театр – храм, актеры – служители, то зрители – прихожане, из числа «посвященных»; и в театр будет допущен только посвященный, а непосвященный будет изгнан.А если всех зрителей придется изгнать? – На это тоже находится ответ: при пустом зрительном зале боги не отворачиваются от сцены, а они-то и есть главные зрители театра-храма.Сказав это, вернемся к началу и спросим: соответствует ли природе театра желание изгнать зрителя во имя чистоты искусства?
Все эти вопросы, мне кажется, уместно напоминать себе, задумываясь о современном искусстве. Древний термин «катарсис», оказывается,служит не ключом к тайне искусства, но печатью, накрепко запечатывающей эту тайну.
В поисках очищения и улучшения человеческой природы через театр мы, как всегда, вынуждены сами, на свой страх и риск, формулировать для себя суть древнего катарсиса.Катарсис – то ли «чистота сердца», о которой толкуют в священных книгах (найдем ли такую в театре?), то ли таблетка от житейского похмелья, поразившего организм в нашей бурной и неправильной жизни – нужная, но дающая лишь временное облегчение.
Источник -
http://www.teatral-online.ru/news/25962/
