Сегодня ей 90. Не верится...

"И душу нам обдаст как бы весною..." Такой эпиграф выбрала когда-то для своей статьи об Алисе Фрейндлих театровед Раиса Беньяш. Думаю, он как нельзя лучше выражал и отношение автора статьи к творчеству актрисы, и суть самого её творчества. Так было многие годы. И её юные героини в Театре Комиссаржевской, и арбузовская Таня, и Лика в "Моём бедном Марате", и Малыш в Театре Ленсовета, о которых я только слышала и читала, наверняка были такими. И - свидетельствую - Гелена в "Варшавской мелодии" и Альдонса в "Дульсинее Тобосской", которых мне посчастливилось увидеть уже как бы "на излёте", будили в душе что-то такое, от чего хотелось немедленно бежать, лететь куда-то, что-то делать, узнать, понять, что-то создать самой - пусть в меру своих способностей - нарисовать, написать...
А её роли в спектакле "Люди и страсти" звучали поистине страстно - любовь к театру у исполнительницы "Театрального пролога", любовь к истине и свободе у юного Уриэля Акосты, ужасное позднее прозрение Марии-Антуанетты. Это было прекрасно, до боли.
И, наверное, действительно существует "группа крови" у актёра и театра, которая совпадает или нет. Потому что после мастерских ролей в БДТ Алиса Фрейндлих сыграла ещё одну потрясающую роль именно на своей старой сцене. "Оскар и Розовая дама", история десяти последних дней жизни мальчика, которому пожилая нянечка в больнице подарила эти десять дней как целую жизнь, чтобы он ушёл с чувством полноценно прожитых лет, не с обидой на Бога и судьбу, а с благодарностью и любовью. И маленький Оскар, и няня, которую он называл Розовой дамой - это всё была она, Алиса. Не знаю, хватило бы у меня сил посмотреть этот спектакль дважды.
Но вот что удивительно - я никогда не любопытствовала, как полностью звучит стихотворение Тютчева, из которого был взят эпиграф. Я представляла нечто другое по смыслу. Что-то лёгкое, радостное, действительно весеннее. А оказывается, нет...
Когда в кругу убийственных забот
Нам все мерзит — и жизнь, как камней груда,
Лежит на нас,— вдруг, знает бог откуда,
Нам на душу отрадное дохнет,
Минувшим нас обвеет и обнимет
И страшный груз минутно приподнимет.
Так иногда, осеннею порой,
Когда поля уж пусты, рощи голы,
Бледнее небо, пасмурнее долы,
Вдруг ветр подует, теплый и сырой,
Опавший лист погонит пред собою
И душу нам обдаст как бы весною...
Первые пара строчек похожи по нынешнему ощущению. Но увы, теперь я уже не знаю, способно ли что-то, связанное с искусством, "обдать мне душу весною". Отвлекаясь от темы - летом я смотрела в Малом драматическом "Чайку", и спектакль действительно был хороший. Я всё вижу, я не утратила способность отличать хороший спектакль от плохого, но в театре я ощущала себя школьником из книги "Вверх по лестнице, ведущей вниз", который написал в сочинении по гомеровской "Одиссее": "Какое мне дело до их неприятностей?".
Но есть память. Я с глубокой благодарностью помню все годы, когда магия Алисы приводила меня в страну чудес. Имело ли это смысл, имеет ли теперь? Я не знаю. Привело ли к какому-то сияющему результату в итоге?.. Кажется, нет. Но, говорят, всё на свете имеет своё значение. И даже если я сейчас не могу найти смысла ни в чём, я не могу и забыть то безусловно существовавшее, живое и прекрасное, что
было. И не желать этой маленькой гениальной женщине добра и здоровья за то счастье, которое она дарила мне когда-то.